Илья Утехин, Европейский университет в Санкт-Петербурге, 08.06.2017

MOOCs (Massive Open Online Courses) – массовые онлайновые курсы свободного доступа. “Массовые” значит, что заранее нельзя предсказать, сколько будет студентов, записавшихся на курс; возможно, сотни тысяч. Под свободным доступом имеется в виду, что записаться на курсы и получить доступ к их содержанию может кто угодно, причем бесплатно.

Еще два года назад такого явления (и продукта на образовательном рынке) не было. Впрочем, существовали курсы дистанционного обучения. Новые MOOCs-платформы идеологически продолжают тренд, в соответствии с которым образовательные институты пытаются использовать любые новые медии для распространения своего контента. В прошлом были курсы по переписке, радио-курсы, телевизионные и видеокурсы по почте (кассеты посылали) – в этом участвовали в том числе и крупнейшие университеты. Дистанционное обучение в раннем интернете было столь же малоэфффективно, как и со всеми предыдущими медиями: нишевый продукт, содержательно не способный составить конкуренцию обычному очному образованию. Сегодня появились технические возможности, которые, по утверждениям энтузиастов, меняют дело и грозят революцией всему образовательному ландшафту.

Предпосылки революции. Полуторачасовые лекции в традиционном стиле, когда студенты конспектируют монолог лектора, скоро перестанут быть ведущей формой университетских занятий. Сегодня на лекциях все сидят с ноутбуками или планшетами, подключенными к интернету, и внимание студентов распараллелено между лектором, википедией и ссылками от лектора (в лучшем случае) или соцсетями (в случае похуже). В повседневности студенты последних поколений привыкли отвлекаться (continuous partial attention) и только часть из них способны надолго сосредоточиться на какой-то теме или, например, на несколько часов погрузиться в чтение. Поэтому если уж лекция, то приходится изобретать специальные методы, чтобы мотивировать студентов к активному слушанию и интерактивности, вводя элементы семинара и, например, голосование студентов и multiple-choice тесты несколько раз во время лекции.

Визуальные иллюстрации в виде презентации, хотя бы и состоящей из текстовых слайдов, фактически, стали стандартом, иначе часть студентов просто не уследит за нитью рассказа лектора. Если же что-то непонятно, сегодняшний студент привык мгновенно находить информацию в интернете. Это и Википедия, и то, что Гугл подскажет, и, в частности, место, куда обращается обычный американский школьник, если объяснений учителя в классе оказалось мало – KhanAcademy. Это же (простота доступа) касается статей, книг и др.: ожидается, что практически любой контент существует в цифровом виде и при условии некоторых навыков поиска в интернете так или иначе доступен в сети. В общем случае это убеждение не соответствует действительности, но ожидания студентов отражают тенденцию.

Лекции в качестве рекламы уже давно выкладывают в открытый доступ: на Youtube есть каналы некоторых крупных университетов (Беркли, Стэнфорд), где те пользователи, у кого есть время и желание, могут посмотреть лекции и целые курсы по отдельным дисциплинам. Но это обычные курсы для обычных очных студентов, не адаптированные для онлайн использования. Немногие мотивированы настолько, чтобы найти время досмотреть такую лекцию до конца, не говоря уже о целом курсе.

Нынешние проекты МООС в лучших своих проявлениях далеко ушли от видеозаписей обычных лекций: материал разбит на внятные методически завершенные фрагменты, видеоклипы не сводятся к говорящей голове и включают интерактивные задания. Студенты могут пользоваться подключенным к сайту курса функционалом социальной сети, благодаря чему студенты, помощники преподавателей и преподаватели могут общаться в сети между собой, обсуждая материалы курса и проверяя порождаемый студентами контент.

Сегодня вложены большие деньги в большую тройку МООС проектов – коммерческие проекты Udacity и Coursera и их как бы некоммерческую альтернативу edX (эта платформа, как ожидается, однажды будет открыта для всех университетов в результате сотрудничества MIT и Google, см. mooc.org).

По сути дела, эти и подобные им платформы развивают функциональность, обычную для LMS (learning management systems, системы управления обучением) и систем дистанционного интернет-образования (e-learning). Это примерно когда преподаватель создает в виде сайта то, что на бюрократическом русском языке называют “учебно-методический комплекс”: весь ридер в электронном виде, все задания тоже на сайте курса, через него же преподаватель ведет переписку со студентами, туда же получает к дедлайну работы и т.п. Только платформы МООС адресуют весь этот контент и функционал не студентам, посещающим обычные лекции, а неограниченно широкому кругу пользователей. Вместо очных лекций для этих пользователей в системе помещены специальным образом смонтированные видеоклипы, обычно не очень длинные.

Некоторые университеты предлагают свои онлайновые курсы, построенные по тем же принципам, за довольно большие деньги (например, Гарвард), а MOOCs бесплатны.

Теоретически, все это создает предпосылки для того, чтобы университетские курсы по выбору стали доступны всем, у кого есть желание, время и быстрый интернет.  

Бизнес-модель. Бесплатно дается сам курс, но экзамен, влекущий за собой получение сертификата, платный; сумма, впрочем, невелика, обычно в пределах 100 долларов. Coursera берет деньги с заведений, которые используют материалы ее курсов в учебном процессе (например, если в вашем университете на курс записались меньше 500 студентов, то за использование материалов курса Coursera в учебном процессе университет платит 3000 долларов плюс еще 25 долларов за каждого студента). Пытаются брать деньги с работодателей, отыскивающих потенциальных работников среди успешных студентов. В ходе курса рекомендуют купить определенные учебники и хрестоматии.

Изучение информации о том, как это работает, показывает, что там все завязано на немалые деньги и усилия. И с самого начала они оговаривают условия, вроде как «пока не знаем точно, сколько и как мы заработаем, но уже сейчас точно знаем, как мы будем делить то, что заработаем». Вот здесь (статья Steve Kolowich в Chronicle of Higher Education, 21 февраля 2013) изложены некоторые подробности, в частности, относительно того, как устроено разделение доходов между платформой и университетом. 

Почему университеты хотят в этом участвовать

Во-первых, это модно и позиционируется как начало фундаментального сдвига в сфере образования: университеты боятся отстать от жизни и проиграть в конкурентной борьбе.

Во-вторых, открытые онлайновые курсы, особенно на крупной платформе вроде Coursera,  сильно помогают заметности университета и являются его рекламой по всему свету, возможно, сказываясь положительно на притоке абитуриентов на очные программы.

В-третьих, создание таких ресурсов способствует внедрению методических инноваций в учебный процесс внутри университета, в частности, форм т.н. “гибридного обучения” (flipped classroom), когда занятия в аудитории носят скорее семинарский характер, а  освоение части нового материала перекладывается на самостоятельную работу студентов вне класса с использованием видео и других ресурсов, доступных онлайн. Таким образом освобождается время для более осмысленного и активного общения с преподавателем. Так, например, Coursera для университета-партнера создает специальный сайт для каждого из курсов этого университета, представленных на Coursera, и зарегистрированные студенты могут свободно и бесплатно для университета пользоваться этими материалами независимо от периода, когда этот курс объявляется на платформе (обычные пользователи не имеют такой возможности, они получают доступ к материалам курса в течение того периода времени, когда курс открыт).  

Европейская и американская модели. Европейская модель высшего образования в гораздо большей степени, чем американская, связана с государственной образовательной политикой, централизованным бюрократическим контролем, финансированием государства и национальными проектами. В США высшие учебные заведения либо содержатся местными властями (властями штата), либо живут на пожертвования, доходы от эндаумента и плату за обучение и не зависят от “государства”. Соответственно, в европейских странах стремятся создать национальные платформы МООС (ср. недавно анонсированная французская затея), европейское правительство поддерживает портал, содержащий ссылки на МООС стран Европы, где среди партнеров значатся университеты из Израиля, Турции и России – OpenUpEd. В США это частная инициатива или инициативы университетов.

В Европе значительная часть МООС, которые предлагаются вне крупных платформ, созданы учреждениями, которые вообще занимаются дистанционным образованием. 

Что требуется от университета

Университет может ориентироваться на сотрудничество с одной из трех крупных платформ либо же завязать отношения с менее заметными игроками и (или) размещать курсы собственными силами и на собственной технической базе. В любом случае придется потратить большие деньги. Высока вероятность того, что Coursera и edX не поддержат заявку вашего университета на институциональное партнерство, если он не входит в число самых сильных и известных. Крупные платформы хотя постепенно и расширяют круг партнеров, относятся к выбору придирчиво: это позволяет умножить пиар-потенциал и проще обеспечивать высокое качество контента.

Вообще говоря, сотрудничество с одной их крупных платформ не исключает и других вариантов, но самостоятельное размещение требует вложения ресурсов в создание своего программного обеспечения для создания и размещения курсов, а также вложений в инфраструктуру (платформы предоставляют и софт, и обучение, и методическую поддержку, и размещение контента на своих серверах).

Работа над курсом требует сотрудничества нескольких специалистов, отнюдь не только самого автора курса (профессора), который не всегда готов выступить сам себе методистом, увидеть курс в целом и пересоздать его в новом мультимедийном виде, не говоря уже о видеооператоре, дизайнере и компьютерщике, который умеет работать с данной платформой. Оценка затрат университета в 50 тысяч долларов на создание одного курса не является завышенной, если ориентироваться на высокие стандарты качества. Университет обычно создает специальный отдел, занимающийся созданием курсов.

У преподавателя уходит в среднем около 100 часов чистого рабочего времени на подготовку курса – это если обычный, неонлайновый курс уже существует в готовом виде. Чаще всего продолжительность курса от 4 до 12 недель, с расчетом на то, что студент посвящает курсу примерно 4 часа в неделю. Если курс большой, то времени на его подготовку потребуется, конечно, больше. Кроме того, нужно рассчитывать еще и на 8-10 часов работы в неделю во время курса, включая сюда постинги на форумах к курсу. Обычно университет так или иначе оплачивает эту работу. 

Как реально это работает

Как правило, в МООС нет видеозаписей целых лекций и нет онлайнового взаимодействия с преподавателем в режиме телеконференции. Возможны две модели курсов:

  • либо анонсируются четко оговоренные сроки записи на курс и проведения курса, когда материалы выкладываются каждую неделю, а для заданий, за выполнение которых даются зачетные пункты, есть дедлайны;
  • либо же пользователь может проходить курс в любое время в удобном ему ритме (Udacity опирается на эту модель).

Так или иначе, до конца курса с зачетной оценкой доходит примерно одна десятая от записавшихся на курс. До четырех пятых всех записавшихся просто время от времени смотрят микровидеолекции (и не в течение всего курса), не выполняя заданий.

Размещение курса на крупной платформе означает большое, измеряющееся тысячами и десятками тысяч (если ваш курс по-английски) число записавшихся. Рекордные цифры записавшихся на первые курсы по искусственному интеллекту и программированию обычно приводятся в качестве иллюстрации революционности этой технологии. Как утверждает основательница Coursera Дафне Коллер, бесплатный доступ к образованию университетского уровня позволит всем желающим получить стэнфордское качество (имплицитно противопоставление качеству большинства плохоньких и средненьких университетов). В том числе и в Африке, и во всех отдаленных уголках планеты, где без MOOCs новый Эйнштейн имеет шанс родиться, но не получить образования (см. ее выступление на TED).

На деле записываются на курсы в основном оттуда, где хороший интернет, а не из Африки. Потенциально это ведет к тому, что в хороших университетах будут свои курсы с живым преподавателем, а в университетах поплоше – чужие MOOCs.

В последнее время появляются все больше неанглоязычных курсов, в том числе на Coursera, которая стремится ко всемирной экспансии.

Анонсированное существенное новшество в устройстве курсов, включающих теперь общение между студентами и участие других студентов в оценке заданий (peer-grading или peer-assessment), оказывается на деле затратным и труднореализуемым. Будет ли вам интересно услышать о вашей работе мнение товарища, который понимает в теме столько же или меньше вас? Между тем, поскольку для сколько-нибудь творческих работ, не пригодных для автоматического оценивания, требуется прочтение человеком, где-то нужно этого человека взять; если работ – тысячи, то выручит только краудсорсинг. 

Почему некоторые университеты не хотят в этом участвовать

Если вы – Оксфорд или Кембридж, вы можете заявить, что эти новомодные штучки вам не нужны и, возможно, окажетесь правы.

Другие заведения, имеющие опыт в области дистанционного образования, по отношению к МООС занимают примерно такую позицию: мы уже двадцать лет ровно этим и занимаемся, зачем нам что-то еще? Это ведь просто хитроумный брендинг давно известных технологий.

Профессора в системе либерального образования в США нередко воспринимают МООС как нечто несовместимое с их стилем семинарских занятий и персонализованного фидбека; живьем они не просто выдают порции информации, после чего следует проверка (как в МООС), а делают нечто принипиально более сложное. До сих пор не совсем понятно, годятся ли такие онлайновые курсы для гуманитарных предметов.

Крупные платформы не зря придирчиво относятся к потенциальным партнерам и отбору курсов: существует проблема контроля качества. А ведь если, например, студент может получить за пройденные курсы кредиты ECTS, признанные в других университетах и странах, то эту проблему придется решать.

Теоретически, нельзя исключить того, что в новомодной онлайновой оболочке воспроизводятся старые материалы, консервативные и в отношении содержания, и в отношении подачи. Ведь никто не помешает взять готовый лекционный курс, сделать слайды, записать видео и подмонтировать слайды к полуторачасовым лекциям. Можно дополнить ридером и тестами, а также – в качестве уступки последним тенденциям – прикрутить форум для участников курса. Вот и получился наш суверенный МООС, которым можно отчитаться.

Остромодные затеи проходят характерный цикл: сначала взрывообразный рост числа публикаций, потом пик интереса проходит и ажиотаж спадает, после чего происходит выход на плато, когда внимание к явлению оказывается пропорционально его реальной значимости. Есть разные мнения относительно того, где мы сейчас находимся с МООС – пройден ли пик ажиотажа? Что будет после того, как пузырь лопнет? 

Выводы

Онлайн-курсы нового поколения – не замена и даже не просто дополнение к обычным курсам; это другой образовательный продукт. Университеты и преподаватели не могут не учитывать МООС и как конкурентов, и как потенциальные инструменты. Есть серьезные аргументы в пользу того, чтобы экспериментировать в этой области.